Из каталога проекта: Способом коммуникации и объединяющим каналом этого проекта стало единое пространство, через которое проходили художники: мы выбрали одно место, состоящее из двух смежных залов, в которых монтировались одна за другой эти шесть выставок. Каждый художник на свой манер обживал «пространство независимых». Часто, в процессе, экспозиция корректировалась и существенно видоизменялась. Посещение выставок было открытым и бесплатным.

Данная серия выставок решает задачи, важные для нынешнего состояния томского искусства. Задача эмансипации молодых художников от своих учителей и эмансипации своего творчества в рамках более широкого художественного сообщества. Задача обновления поля томского искусства, надежда сформировать своими силами новый эстетический запрос, обращенный к просвещенному томскому зрителю. Независимое, молодое искусство есть в Томске и это уже не «деревянные домики» и классические городские пейзажи. Не только бесконечное повторение таежных сюжетов и поэтизация Севера, архаика и этника.

Современное томское изобразительное искусство становится все более сложным в концептуальном и в перцептивном смысле. Оно задействует непривычные и разные по происхождению смысловые поля, сталкивает между собой готовность зрителя и необычные художественные контексты.

Куратор проекта, Герман Преображенский

О выставке: В работах Терскова необходимо обращаешь внимание на энергетическую прописанность внутренних взаимосвязей персонажа, это работы иконические, по сути это не лица, а лики, где внутренняя форма выражена через экспрессивную силу изображения. Тема духовности, связи с космическими или трансцендентными силами — основной мотив творчества Терскова. Задача — путём особым образом сконструированных персонажных черт выразить внутренние взаимосвязи, синергийные ансамбли, возникающие по мере продвижения энергий во внутреннем пространстве, размыкаемом через изображение.

здесь и далее тексты Германа Преображенского

О выставке: Уподобление и высвечивание незавершенности образа через вещность произведения характерны для графических работ Аксиньи Сарычевой. Повторение и фиксация обычных, даже обыденных вещей, которые не склонен эстетизировать поверхностный вкус, становятся приемом, делающим искусство. Разомкнутость произведения к вещности, фиксация отметин повседневности в изображаемом, позволяет художнику переходить от присутствия к выставленному и изображаемому и обратно. От этого сам образ начинает пульсировать. Мы, как в случае с двузначными картинками Ястрова, способны зафиксировать либо одну либо только другую сторону этой пульсирующей единичности. Перцепция расслаивается и начинает стремиться к континууму прерывностей, создается двузначность контекста перцептивного усилия, уже не позволяющая свести образ к вещи и, наоборот, совершить чисто миметическое усилие.

Фиксация вещности изображаемого используется как прием и в живописи Аксиньи Сарычевой, привычная размерность города, зависающего в пустоте черной ночи и нарушающего перспективу композиции буквально выхватывает элементы изображаемого и экспонирует их в качестве обособленных деталей. Как крохотные пиктограммы Т. Новикова, возвращающие нам чувство соразмерности и высвобождающие простор в изображаемом, приемы живописи молодого томского автора позволяют переломить стереотипы видения, вытащить само созерцающее око из орбит адаптивного, салонного вкуса – объективировать саму вещность взгляда.

В рамках выставки также состоялся совместный перформанс Лаборатории «Три П» и Макса Евстропова.

О выставке: Фигуративное искусство мыслит семантику перехода как одну из своих центральных тем. Более того, сама фигуративность как причина и как способ реализации художественного жеста тоже должна быть помыслена из такого рода семантики. Переход, трансформация, приостановление трансформации — вот три темы, которые дают довольно полную развертку подобных рефлексий фигуративности. В этих темах сама фигуративность подступает к своим пределам, образуя некоторые предельные формы, доформировываясь в орнамент — в первом случае, лабиринт — во втором и маску в третьем. В ряду этих трех протоформ искусства мы сталкиваемся как правило с архаикой или древнейшими формами изобразительного. Древнейшими, но не списанными в архив, а напротив, вновь и вновь актуализируемыми в истории искусства, дающими приток новых форм, богатое поле для собственной импровизации в этих выразительных канонах. Обширная литература на тему взаимосвязанности этих трех протоформ искусства складывается скорее вокруг символики, нежели вокруг семантики и истока самих графем этого метакультурного кода.

О выставке: Общая тема выставки это разнесенные в пространстве и времени импрессии, наблюдение и исследование которых складывается во вполне самостоятельные сюжетные линии, выразительные ансамбли. Вполне самостоятельным блоком выставочного пространства стала иллюстративная серия к роману Дениела Киза «Цветы для Элджернона». История преодоления и триумфа деградации над творчеством, роман удостоенный премии «Небьюла» и многократно экранизированный.

Первое впечатление: «Пользуйся словом только до тех пор, пока никто не понимает его значения» («Цветы для Элджернона»). А после — когда слово приживётся в умах и словарях всех прочих, — оно начнёт пользоваться тобой, диктовать свои коннотации, вести по заранее спланированному маршруту от точки А (восприятие) до точки Б (использование). Слово художника, его высказывание, реплика в адрес публики — безусловно, картина. Можно сказать, что зрителю на выставке Натальи Климченко предстоит пройти некий квест, задача которого —расшифровать слово, собрать по буквам, переходя от работы к работе, следуя логике художественного высказывания, подчинившего себе всё пространство двух выставочных залов. Проследить движение мысли в иллюстрациях к упомянутому роману Дэниэла Киза, в «Шести слепых рисунках одной руки», «Листьях» и «Акварелях». Подвергнуть себя эксперименту, поставить в позицию испытуемого и исследователя, изучая созданные в авторской технике «Полароиды», следы оставленные мимолетной жизнью отдельного человека. Может быть, слово автора в этом случае диагноз, поставленный равно как художнику, так и зрителю.

О выставке: Работы, представленные на выставке, условно можно разделить на 3 типа. Основной стиль Анастасии — это мелкий полуавтоматический рисунок, тяготеющий к орнаментальности, в основе которого зашифрованы архетипические образы, сказочные анималистические персонажи, спиритуалистические сюжеты. Медитативный опыт в нём передается через плотное соседство наслаивающихся друг на друга образов. «Цветные» коллажи продолжают эту тенденцию — аляповатые образы масскультуры и современных атрибутов «хорошей жизни», плотные и мелкие, как бисер, находят друг на друга на пространстве листа, плотно примыкая, наслаиваясь, пестря своим поддельным блеском. Третья, связанная логически и сюжетно с двумя предыдущими, категория работ изображает отдельных персонажей сюрреалистического мира, выделяющихся на пространстве чистого белого листа, они выставлены на всеобщее обозрение как диковинные зверьки, как экспонаты кунсткамеры, которые не могут скрыться за вязью орнаментального ковра и вынуждены смотреть на зрителя так же пристально, как он — на них.

Завороженное слежение взглядом, готовность в любой момент пойти вспять, раскрутить заново всю свободно организованную ассоциативную цепочку — правильный подход к восприятию выставки, обеспечивающий верный доступ к смыслам, заложенным в работах молодой художницы.

Юлия Коваленко о выставке: Орнаментальный мир непроходимых графических джунглей населен анималистическими образами и архетипическими персонажами, отсылающими к этнике неизвестного происхождения. Сложно с уверенностью сказать, какова природа этих сюжетов сибирская, индейская, индийская… Определенная ритмика в чередовании элементов картин, в переходе от человеческого образа в животный и обратно, в сращении лиц и тел с деревьями и цветами наводит на мысль о единстве этого художественного высказывания, цикличности времени и существования по принципу «всё во всём». Это монотонный шаманский напев, запечатленный в визуальных образах, повествующий историю мира и «меня» в этом мире. Это, безусловно, лабиринт, который может не иметь центра, входа и выхода, выбраться из него практически невозможно, но этого и не требуется от зрителя, наоборот, изучение каждого элемента чернильной вязи предполагает полное погружение и принятие законов этой «реальности».

Как забытый на скамейке глянцевый журнальчик, повествующий нам в самых шаблонных выражениях о «блеске и нищете» идолов современной масс-культуры, употребляя всуе слова «роскошь», «шик», «глянец» и «гламур», так и серия цветастых коллажей, представленных на выставке, иронично и нарочито прямо обличает эту манеру подачи информации. Обособленная серия картин, словно мозаика, собранная из стекляруса, страз и битого бутылочного стекла, бросается в глаза, стараясь сосредоточить на себе максимальное внимание. Чтобы рассказать что-то важное? Отнюдь. Коллажи намеренно лишены какого бы то ни было сюжетного строения, они словно каталоги безделиц представляют зрителю набор атрибутов «хорошей жизни», прилипчивых как розовая жвачка и так же быстро теряющих свой приторный клубничный вкус. За внешней пресыщенностью предметами, персонажами и элементами калейдоскопического узора, картины демонстрируют пустоту этого наполнения, когда фальшивый блеск создает иллюзию глубины и содержательности. Мир симулякров и подделок это реальность персонажей «цветной» серии, персонажей, плачущих слезами от svarovsky.

О выставке: POP NET ART — это продукт своего времени, эпохи online, эпохи поклонения брендам. Эпохи медитативного созерцания ленты социальных сетей, эпохи сенсорного дисплея, через который мы смотрим в бездну мировой сети, пытаясь понять, кто мы. Семья манекенов в супермаркете, распятый виртуальный спаситель, потребитель, выкинувший свои мозги в продуктовую тележку.

Данная выставка — это результат двухлетнего эксперимента применения метода хаотичного смешивания изображений, найденных в сети, будь то однотипные стоковые изображения, фотографии манекенов с aliexpress или логотипы мировых брендов.

Герман Преображенский о проекте: Выставка Александра — это мир смертельных подарков накануне Рождества, мир ритуала и праздника, мир очищенных от индивидуализирующей шелухи глянцевых образцов субъективации, мир светоносных клише, математически выверенных плоскостей рацио. Художник вытаскивает из рекламных плакатов и структур мерчандайзинга их эстетическую образность, наслаждается и предоставляет нам совозможность наслаждаться их вечной чистотой и совершенством.

Схематичные, манекеноподобные тела во славе, уже преосуществленные и лишенные плотского несовершенства. Товары, знакомые и знакоподобные, сотканные из чистых поверхностей и лишенные внутреннего: по отношению к этим образцам как к античным богам невозможно спросить, в чем их смысл, в чем их внутреннее содержание, что они таят в себе. Они молчаливы, в них нет предсказательности, чревовещательной полноты, но через них продолжает струиться весть, продолжают идти потоки из другого мира. Они как вестники, как тени, но на их поверхности невозможно разглядеть никаких тайн и загадок, они полностью порнографизированы, полностью представлены и легки. С ними не будет проблем. Здесь амбивалентно четки и светлы, и образы рождения и образы смерти: чисты, отстранённы, избыточно реально выражены через свою форму. К ним нечего добавить и в этом их совершенство.

Эта экспозиция почти не материальна, и, если по своему идеологическому смыслу она представляет собой критику общества постпотребления не слева, а справа, то по своему художественному и перцептивному полю, особенно, если речь идет о серии работ Buy Now, представляет собой эквивалент пиксельного облака, сверхперцептуальный эстезис которого уловим только через ряд вспомогательных интерфейсов: код, пакетные приложения, фотобумага изменчивая и несовершенная кожа, которую эти божественные изваяния естественно и невинно стремятся тут же с себя сбросить.