Из описания выставки: Это проект о внутреннем возрождении себя как художника и как уникальной личности. [...] Проект строится на архетипах и символах возрождения, искушения и их проявления в современном мире. Это выход за рамки привычного, понятного, но угнетающего и опустошающего.

Анна Галеева о выставке: Личный проект творческой группы «ТОТТА» (Александра Макарова и Ольга Парыгина) «В_падение_в_себя» задумывался в духе графики Баскии. В квартире Саши были пустые белые стены, а идея расписать коридор для портфолио переросла в персональное исследование переживаний, процесс становления авторов как художников. Настенная роспись впитала события творческого пути: обучение на кафедре МДИ у профессионалов своего дела: Вадима Иванкина, Жени Шадриной-Шестаковой, Веры Блюхер; занятие росписями; поиск своего «Я»; собирание личностного пазла. Вместе с тем, это попытка очищения от чужих установок, определение собственных правил. Погружение в работу совпадает с естественной траекторией движения по квартире-объекту и начинается с девушки, обращенной взглядом к лампочке-светилу. Только вот глаза ее завязаны. Собирательный образ странницы роднит зрителя с авторами, у первых впереди путь-история, а вторые — бредут по событиям из жизни, постепенно обретая зрение. «Процесс копания в себе, — отмечает Саша, — не общий, а параллельный. Иногда одному опасно пускаться в такие пути-дороги личности, вдвоем безопаснее».

Олю и Сашу объединяет общее студенчество в стенах архитектурной академии. После —  непродолжительное расставание на 10 лет. Саша уезжает, а Оля ступает на путь художника. Девушек вновь объединяет фестиваль «Графит науки», случившийся летом 2019-го.

Важным звеном проекта является текст. С него началось рассуждение об универсальности символа внутри и вне личности, появился третий персонаж — город как место жизни, иммерсивная среда. Здесь проект совершает поворот: Жан Мишель Баскиа остается позади, стиль исполнения обретает свой неповторимый характер. В начале пути на стене дорог-конструкций изображены осколки портретов девушек. Графические вставки отсылают к учебным гипсовым слепкам частей лица Давида. Словно сахарные островки среди бескрайнего черного океана мелькают фрагменты лиц. Графитные изображения встроены в роспись, контрастируют с темными, красно-черными тонами. Аппликативный метод изображения деталей на общем пространстве стены синонимичен собиранию пазла личности. Вторая стена — срывание масок. Действительно, чтобы докопаться до сути своей, приходится снимать слой за слоем, отказываться от ролей и обнажать «Я». Вместе с масками слетают и чужие установки, и стереотипы общества, остается одинокое тело в темноте, ищущее способ существования. Третья стена находится в основной комнате. Обновленные и очищенные от общественной пыли фигуры предстают по бокам мадонны. Мадонна — образ сильной, божественной личности, которая является предводителем и ориентиром, сущность, с которой можно обсудить личностные переживания. В аккурат напротив мадонны — черное комфортное кресло, в котором зритель имеет возможность сидя обратиться к всесильной или даже рассчитывать на диалог. Рыба, выплывающая из мадонны, символизирует возрождение авторов как личностей, знаменует рождение взрослого человека. Обод из кистей рук противостоит встречи странников с матерью, но ее присутствие уже неизменно, она обрела свое место в жизни. Другая интерпретация рук — желание приблизиться к сакральному образу. Фигуры девушек изображены так, будто распяты, пребывают в пелене очищающего сна. Как подтверждает Саша, очевидные христианские символы неслучайны, они ткут универсальную канву восприятия стадий спасения души от всего порочного, лишнего и надуманного. Действительно, все символы филигранно вписаны в изобразительную историю. Так, например, черные яблоки были повешены для сушки, но в итоге диагональная линия из них дополнила инсталляцию, добавила ей глубины. Да и деревянная табуретка заняла свое место в середине комнаты...

Авторы говорят, что жильцы дома напротив спешат задернуть шторы в сумеречное время, когда нужно зажигать свет.